„Я обнаружила, что могу выразить с помощью формы и цвета то, для чего у меня не было слов.”
~ Джорджия О’Киф
«Всем влюблённым кажется, что они что-то изобретают?» – чуткий вопрос Элоизы, обращённый к Марианне в тот момент, когда камин освещал их лица нежным теплом. Действительно, на протяжении всего повествования художница и её возлюбленная создают уникальный язык, изобретая способы общения друг с другом без слов, обмениваясь лишь сокровенными жестами и томительными взглядами. Сила искусства освобождает этих женщин – живопись, литература и музыка объединяются для их спасения, предлагая надёжное, хотя и временное укрытие от непреклонной Судьбы и человеческой жестокости. Неудивительно, что самая мощная из стихий – огонь – превращается в яркое проявление этого пылкого романа. Точно так же, как одна свеча сжигает всю картину, достаточно одного взгляда, чтобы сердце воспламенилось. Уничтожение предыдущего портрета Элоизы позволило Марианне создать новую, неподражаемую версию. Тем не менее, Элоиза сама оказалась пламенным инферно. С возвышенной грацией мифологического Феникса она восстала из пепла, установив обоюдную связь со своей возлюбленной. Возрождение Девушки в Огне изменило представление об условных отношениях между художником и музой, создав эгалитарную гармонию. «Смотрите: вы видите меня. Кого вижу я?»
С самого возникновения цивилизации неумолимое общество боялось и осуждало сильных, независимых женщин. Таинственное единство между ними, идеалистическая идея сестринства, до сих пор вызывает некий благоговейный ужас в патриархальном мире. От древнегреческого Лесбоса поэтессы Сапфо до легендарного Шабаша Ведьм, изображения собраний, предназначенных исключительно для женщин, окутаны таинственным очарованием. Таким образом, завораживающая сцена полуночного пения у костра становится центральным элементом умело созданной композиции. Будто наконец приоткрывается завеса древней тайны, ещё более могущественной благодаря загадочной хоровой музыке, повторяющей фразу на мёртвом языке, мистической латыни: «Fugere non possum» – «Я не могу бежать прочь» и достигая кульминации в божественно высоком «Nos resurgemus» – «Мы поднимаемся», что, по словам создательницы фильма, также может быть истолковано как вариация ницшеанского афоризма, иносказательного эпиграфа этой статьи. Ещё одним памятным намеком на колдовство является особенная мазь, используемая главными героинями для «продления времени». Мистический символизм «Нимф, танцующих под флейту Пана», заключает в себе похожую идиллическую атмосферу: Девушки танцуют вокруг костра, окружённые кромешной тьмой, следуя ритму флейты. Согласно Метаморфозам Овидия, этот волшебный инструмент был сделан из погибшей возлюбленной музыканта, превратившейся в камыш у реки. На протяжении всего повествования постепенно раскрывается ещё одна легенда, Орфей и Эвридика, пересказанная тем же римским поэтом. Таким образом, очарование орфейской лиры вновь объединяет любовь и музыку, добавляя терпкое послевкусие этому чувственному шедевру.
Судьбы героинь фильма отражают жестокое неравенство, господствующее во всем мире, несмотря на расцвет интеллектуального просвещения. Автопортрет Элизабет Нурс, независимой художницы давно минувших дней, олицетворяет суть этой кинокартины: «женский взгляд» и его эволюцию, (о чём так часто упоминает сама Селин Сьямма). Подобная точка зрения редко воспроизводится в работах представителей мужского пола, когда они прибегают к честному изображению женщины. Благодаря этой уникальной перспективе и отсутствию мужчин-наблюдателей на экране, зрители имеют беспрецедентную возможность созерцать самые сокровенные моменты жизни женщин, не погружаясь при этом в вуайеризм или объективацию.
Элоиза, возможно, не обладает такой же свободой, как её возлюбленная, но продолжает всеми силами стремиться к освобождению, заново открывая жизнь и принимая смелые решения в рамках своего обособленного мира. Религиозная предыстория этой девушки также не должна вызывать удивления – даже её имя намекает на одноимённую французскую монахиню, признанную за развитие феминистской деятельности, которая, как известно, заявила: «Я предпочитала браку любовь, а оковам — свободу.»
Марианна представляет всех художниц, которые продолжают сражаться за свое заслуженное место в жёсткой иерархии мира искусства. К сожалению, мириады талантливых женщин остаются забытыми или, что ещё хуже, запоминаются под именами коллег противоположного пола. Вопреки всем обстоятельствам, Марианна находит способ учиться и передавать свои знания юному поколению, тем самым восстанавливая контроль над своей идентичностью и одерживая победу над историческими условностями.
Софи не просто служанка, а душа всего дома. Она также занимается творчеством: её вышивка, яркое воспроизведение полевых цветов, которые продолжают цвести на белоснежной ткани и после высыхания букета, является квинтэссенцией жизни Софи и метафорой самого искусства: превращение момента в вечность. Эта девушка с нераскрытым прошлым молча переживает тайный процесс аборта, призывая зрителей задуматься, сколько женщин погрузилось в забвение, вплетая свою боль в изысканные украшения.
Графиня, несмотря на свой властный характер, вызывает искреннее сочувствие: обвиняя себя в потере одной дочери, она делает всё возможное, чтобы защитить другую. Внутреннее женоненавистничество объясняет, почему эта женщина слепо поклоняется институту брака, и её вряд ли можно винить за слепую веру; Свадьба Элоизы – не что иное, как повторение материнской судьбы – закономерное продолжение цикла жизни.
Сестра Элоизы – невидимый и безымянный, но вездесущий персонаж, похожий на тонкую нить, проходящую через всех героинь и связывающую их в единое целое. Её трагическая смерть является катализатором событий фильма, напоминая зрителям о цене, которую женщина вынуждена платить за свободу выбора в патриархальном мире.
The Waves of Poetry 